Ученые выяснили, от чего зависит восприятие многозначных слов

Лингвисты из Высшей школы экономики проанализировали, как люди воспринимают переносные значения слов. Оказалось, что на восприятие влияют близость слова к прямому смыслу и контекст.

Из теоретической литературы о полисемии (многозначности слов) известно, что существуют разные типы метонимических переносов. Некоторые из них семантически ближе к прямому значению, а некоторые — дальше. Например, у прилагательных существует очень регулярный тип метонимического переноса, когда свойство человека переносится на его внешность и поступки: умный мальчик — умные глаза — умный поступок. При этом типе переноса единственный семантический сдвиг — это идея отношения (умные глаза — это глаза умного человека, умный поступок — это поступок умного человека), и такую метонимию можно назвать близкой к исходному значению. С другой стороны, существует более далекая метонимия, при которой к исходному значению добавляются весомые семантические компоненты, например, идея времени или идея причины: голодный человек — голодный год (год, когда люди были голодными), голодный человек — голодный обморок (обморок, вызванный голодом), грустная девушка — грустная новость (новость, вызывающая грусть).

Исследователи из Школы лингвистики и Центра языка и мозга НИУ ВШЭ провели эксперимент, чтобы выяснить, каким образом носители языка воспринимают значения многозначных слов, основанные на близкой и далекой метонимии и метафоре. В исследовании приняли участие 1809 человек от 18 до 70 лет, средний возраст — 34 года.

Участникам было предложено прочитать предложения, иллюстрирующие разные значения многозначных прилагательных, например:

• Это был немолодой, грустный человек в темной рубахе (прямое значение);
• Хозяин кафе ― лысый толстяк с грустным взглядом (близкая метонимия);
• «Пчеловод» ― светлая, местами грустная сказка с хорошим концом (далекая метонимия);
• В нашей школе очень строгий директор (прямое значение);
• Дима очень строгим тоном потребовал от Тани объяснений (близкая метонимия);
• На картине изображен особняк XVIII века со строгими колоннами (метафора).

В эксперименте рассматривалось четыре группы значений:
1) прямое и две близких метонимии (умный человек — умный взгляд — умный поступок);
2) прямое, близкая метонимия и далекая метонимия (грустный человек — грустный взгляд — грустная новость);
3) прямое, близкая метонимия и метафора (деликатный человек, деликатные манеры, деликатная стирка);
4) прямое, далекая метонимия и метафора (веселый человек, веселый анекдот, веселый ручеек).

Каждый тип значения был представлен двумя или более предложениями. Участникам нужно было «разложить» предложения по виртуальным корзинам в соответствии с их пониманием того, в каких предложениях представлено одно и то же значение, а в каких — разные. Число корзин не ограничивалось.

Оказалось, что чаще всего в одну корзину с прямым значением «клали» близкую метонимию, существенно реже — далекую метонимию, и реже всего метафору. При этом переносные значения тоже смешивались друг с другом.

Больше всего «перепутывались» между собой две близкие метонимии (умные глаза и умный поступок), а также близкая и далекая метонимии (грустные глаза и грустная новость): они смешивались друг с другом даже чаще, чем каждая из них с прямым значением. Метафоры смешивались с метонимиями редко, но все же чаще, чем с прямым значением.

По мнению авторов, такой результат свидетельствует о том, что значения многозначного слова в ментальном лексиконе представляют собой не дискретную, прерывистую структуру, а некоторый континуум, т.е. сплошную среду.

В этом континууме метонимия в целом ближе к прямому значению и больше с ним смешивается, однако разные типы метонимии смешиваются с ним в разной степени. Более того, носители языка осознают разные метонимические значения как близкие друг другу, т.е. у них есть интуитивное представление о типе семантического переноса. Наконец, по-видимому, у них также есть и некоторое общее интуитивное представление о переносных (метонимических и метафорических) значениях как противопоставленных прямым.

Ученые также показали, что в тех случаях, когда далекая метонимия была представлена вместе с близкой, она лучше воспринималась говорящими в качестве отдельного значения: так, во второй группе смешивалась близкая метонимия с прямым значением (веселый человек и веселые глаза), а далекая классифицировалась как отдельная (веселая песня). Однако в четвертой группе, где далекая метонимия была представлена вместе с метафорой, она смешивалась с прямым значением существенно чаще (веселый человек и веселая песня), в то время как метафору (веселый ручеек) «клали» отдельно.

«Получается, что восприятие семантических различий регулируется общими когнитивными механизмами внимания, — комментирует профессор Школы лингвистики НИУ ВШЭ Валентина Апресян. — Наше внимание фокусируется на самом заметном стимуле, причем степень его заметности — вопрос относительный. На фоне мало различающихся стимулов стимул средней степени дифференцированности будет восприниматься как заметный, а в присутствии сильно индивидуализированных — он будет сливаться с фоном. Тонкие различия обостряют наше восприятие семантических оттенков, в то время как сильные различия его притупляют».

Исследование опубликовано в журнале Frontiers in Psychology (Language Sciences). Подробнее в материале IQ.HSE.

• #Лингвистика